Сегодня его прострелянные окна смотрят на лужу крови, которая растеклась по внешнему дворику.
На стенах следы от пуль. Хозяйка дома, 56-летняя Гулизар Гасанова, которая так радушно встречала нас в прошлом месяце, еще не пришла в себя после вчерашней спецоперации.
Еле передвигая ноги, она обходит свое разоренное хозяйство, недоуменно показывая нам следы бессмысленного вандализма…
Развороченные шкафы, поломанные детские игрушки, разбросанные по затоптанным грязными ботинками коврам вещи и книги,.. которые не приглянулись контртеррористам.
А приглянулось им немало – от ноутбука и DVD-плэйера до ниток в швейной мастерской и сумки одной из квартиранток с элитным женским бельём…
В коридоре второго этажа на стене – огромная свастика, нарисованная черным кремом для обуви… Женщины, наводящие порядок в доме, говорят, что во дворе на стенах тоже были свастики, но их уже стерли, торопясь избавиться от следов пребывания в доме людей в форме… Не знаю, как вам, но мне память моего пионерского детства
подсказывает, как называются люди, которые врываются в твой дом, переворачивают его вверх дном и рисуют на стенах свастики, – в наших школьных учебниках их называли захватчиками и оккупантами…
В последнее время спецоперации в Дагестане проводятся почти каждый день. И всё чаще и чаще нам сообщают о женщинах, которые гибнут в ходе проведения этих спецопераций.
На этот раз женщинам удалось выйти из окруженного силовиками дома живыми и рассказать, что же из себя представляют новые методы борьбы с террором на Кавказе…
Судите сами, способен ли такой контртерроризм стабилизировать обстановку в регионе.
Итак, 05.10.2010 г. около 18.00 дом по ул. Гоголя, 44 окружили сотрудники силовых структур. О том, что происходило в дальнейшем, рассказывают женщины, вышедшие из осажденного дома. (Материал взят из заявлений, с которыми потерпевшие официально обратились в правозащитные организации.)
Гулизар Гасанова, хозяйка дома: «Я вышла во внешний двор и стала просить, чтобы они не стреляли. По приказу силовиков я открыла ворота. Во внутреннем дворе дома оставались женщины с детьми, которые снимают у меня жилье на первом этаже дома. Через некоторое время им позволили выйти. Одна из квартиранток сказала мне, что в доме находится ее муж. Тогда я зашла обратно, чтобы вывести его. Я просила его, чтобы он сдался и не стрелял. Я свидетель, что он не сделал ни единого выстрела. Когда он подошел к воротам, то силовики открыли огонь, и он сразу же был убит. Я от растерянности зашла обратно во внутренний двор и упала, потому что у меня отказали ноги. Я не могла встать и пролежала под холодным дождем более четырех часов. На мои просьбы помочь мне встать никто не реагировал».
Загидат, одна из квартиранток, жена убитого Ерлана Юсупова: «Я была в своей комнате вместе с трехлетней дочерью и мужем. Мы услышали стрельбу и крики хозяйки дома. Я вышла во двор с ребенком, муж оставался в комнате. На втором этаже находилась родственница хозяйки с малолетними детьми (две девочки 3-х и 4-х лет и два мальчика – 6 месяцев и 5 лет). Таким образом, в доме на момент проведения спецоперации находились пятеро детей в возрасте от 6 месяцев до пяти лет. Я поднялась на второй этаж, чтобы сказать находящимся там, чтобы они выходили. Когда мы спускались по лестнице во двор, из окон соседних домов открыли стрельбу. Пули попадали в землю прямо у наших ног. Дети были очень испуганы, плакали. Мальчик вырвался и побежал, пули чудом в него не попали.
Мы стояли на лестнице, ждали, когда закончат стрелять. Когда выстрелы стихли, мы выбежали во двор и стали выходить. Муж стоял во дворе, мы попрощались с ним и мы с девочкой вышли. Силовики подгоняли нас криками, много матерились. Когда мы вышли на улицу, мы увидели БТР, из которого на нас было направлено несколько пулеметов. Нам приказали стоять на месте и не двигаться. Минут 20 мы стояли с раздетыми детьми под проливным дождем под прицелом, после чего нам сказали по одному подходить к силовикам. Когда мы подошли к ним, остальных женщин и детей отвели в сторону, а меня с дочерью схватили, грубо кричали, угрожали, матерились. Показывали мне фотографию мужа и спрашивали, кто это. От всех них шел явственный запах спиртного».
Марият, студентка, русская мусульманка, одна из квартиранток: «Через некоторое время после того, как мы вышли, силовики достали трос, один конец которого привязали к машине, и стали требовать у Загидат, чтобы она пошла во двор и обмотала второй конец троса вокруг тела своего убитого мужа. У нее началась истерика, девочка у нее на руках тоже плакала. Тогда силовики сказали, что этим придётся заняться мне. Я возмутилась, сказав, что это их работа, на что один из них сказал мне: “Наша работа вот здесь стоять, за углом…” После того, как они вручили мне трос и направили на меня оружие, мне пришлось пойти во двор и сделать то, что они требовали.
Потом они завели машину, к которой был привязан другой конец троса, выволокли тело на улицу и таким образом какое-то время проволокли тело по ней. Когда я вышла на улицу, я с трудом держалась на ногах, почти теряла сознание, но меня снова заставили пойти во двор, чтобы принести автомат убитого… Я долго не могла его найти, поскольку он отлетел в сторону, под деревья… везде кровь была… они орали на меня, торопили… Практически от всех пахло спиртным. Они сами в разговорах между собой говорили, что каждый второй у них пьян. Но у меня сложилось впечатление, что пьян был каждый первый…»
Загидат: «Они посадили меня в машину и продолжили допрос там. Постоянно угрожали мне расправой. Дочка все это время разрывалась от крика. В машине нас продержали около трех часов, девочка все это время была раздета, никаких вещей нам взять не разрешили. В какой-то момент один из сидящих в машине людей обратился ко мне: «Гляди, гляди в окно!» Я повернулась и увидела, что мимо проезжает машина, за которой волочится по земле привязанное к ней тело моего мужа.
Потом у меня силой отобрали ребенка и отдали ее одной из квартиранток. Поскольку девочка не привыкла к чужим, у нее началась истерика.
Меня силой вытащили из машины и заставили войти в дом, надев на меня каску с видеокамерой и дав мне рацию. Мне сказали, что “мы тебя туда отправляем, чтобы если там кто-то есть, не нас, а тебя пристрелили”. Я зашла во внешний двор, там была лужа крови. Они приказали мне собрать там все гильзы, а потом зайти в дом и пройти по всем комнатам. Во внутреннем дворе, в луже воды лежала хозяйка дома, босая и до нитки промокшая, сверху с навеса на нее текла вода.
Она вся дрожала, я хотела подойти и поднять ее, но мне запретили. Я обошла все комнаты и минут через двадцать вернулась к хозяйке дома.
Они приказали мне, прежде чем поднять ее, просветить по ней камерой, и только после этого я смогла оттащить ее на лестницу, дать ей лекарство и носки. После этого нам позволили выйти. У хозяйки дома отнялись ноги, я ее еле вытащила.
После этого хозяйку дома положили в машину скорой помощи, а нас с ее дочерью завели в соседний дом (мою дочку мне так и не отдали). Там нас уже не допрашивали, просто оскорбляли, матерились, от них невыносимо пахло спиртным. Все они были в масках, судя по акценту, среди них были как русские, так и дагестанцы. Один из них взял меня за шиворот и со словами: «Сука, моя бы воля, я бы тебя замочил!» – ударил меня по голове. Я заплакала. Потом нас с дочерью хозяйки дома заставили еще четыре раза зайти в дом с камерами на голове, после чего пустили нас вперед и зашли в дом, прикрываясь нами. Только после этого мне вернули ребенка».
В двенадцатом часу ночи женщин доставили в Советский РОВД, задержав, помимо тех, кто оказался в доме во время спецоперации, также дочь и шестнадцатилетнюю внучку Гулизар Гасановой, которые приехали к дому, узнав о происходящем. Гулизар и Загидат с ребенком через два часа допросов в качестве свидетелей были отпущены домой, поскольку состояние здоровья пожилой женщины и девочки резко ухудшилось. Остальных отпустили только на следующий день…
P.S. Не выходят из головы две вещи: свастики на стенах и доблесть наших доморощенных рэмбо – 500 человек штурмуют одного повстанца, заложив для храбрости за воротник и прикрываясь женщинами…
Фатима Тарасова, правозащитник, Махачкала
Источник: Блог Фатимы Тарасовой
Комментариев нет:
Отправить комментарий