Больше всего этого суда ждут не те, кто на скамье подсудимых. После того как из них выбили признания, они уже особых надежд на правосудие не питают. Но решения суда ждут те, кто ушел в лес. Им важно получить отмашку, нужно знать: смогут ли судьи разобраться по совести, определить действительно виновных и, главное, выяснить, почему они взялись за оружие? Это принципиальный момент и для всего Кавказа. Ведь в леса люди уходят не только в затравленной Кабарде, но и в соседних республиках, где тоже идет «борьба с ваххабизмом».
Для большинства мужчин, обвиняемых в нападении на Нальчик 13.10.2005, выбор был очень прост. Можно было остаться и жить по-заячьи. А можно было пойти за Басаевым и Астемировым, которые доходчиво объясняли, почему нельзя дальше терпеть. И очень недальновидно было со стороны властей думать, что, насилуя целые села, можно эффективно противодействовать терроризму. Организаторам нападения на Нальчик даже не пришлось прикладывать особых усилий для того, чтобы собрать свою армию: милиция уже все за них сделала.
Хотя подавление восстания в Нальчике считается безусловной победой русского оружия, за тот бой логичнее было бы записать очко Басаеву. Басаев и здесь силовиков переиграл: он показал всему миру, что в его распоряжении — целые армии быстрой сборки. Им не нужно скрываться в лесах, они в любой момент готовы к выступлению. Показал — и ушел в лес вместе с профессиональными боевиками, уцелевшим костяком своего отряда. А силовикам он оставил хвост, который все равно отрастет: запуганных, измученных мужиков, виноватых перед властью только в том, что слишком истово молились.
Арсен Якожев — каменщик. Он носит бороду и ходит в мечеть, хотя это не нравится милиции и отдельным соседям. Раньше он был сторожем в мечети в Вольном Ауле, и его по этому поводу забирали в милицию. 13 числа тоже забрали и тоже били, но потом все же отпустили. Я спрашиваю:
— Арсен, а отпустили, потому что поняли, что непричастен?
Арсен говорит:
— Нет, в это они не вникали. Отпустили, потому что брат в милиции работает.
Арсен часто ходит к вольноаульской мечети. Прежде здесь был кинотеатр, который к концу Советского Союза начал разваливаться. Братья из общины собрали денег, арендовали здание, отремонтировали его и разместили внутри молельный дом. Тогда ворота у мечети всегда были открыты, и только Арсен охранял ее безопасность:
— Я ее стерег как зеницу ока. Боялся, как бы не подкинули чего. Тогда бы ведь точно закрыли.
Но мечеть все равно закрыли — нашлись нарушения в аренде. Сейчас внутри какое-то отделение поселковой администрации, и ворота в неурочные часы заперты на цепь.
Анзор Шурдумов, помощник прокурора республики, рассказывает, что в мечети всегда был рассадник чего-то нехорошего: там находили мишени для стрельбы и литературу «сомнительного содержания».
Насчет сомнительной литературы Арсену все понятно: «Им, если что на арабском, — уже сомнительная литература. Даже хадисы».
А с бумажной мишенью правда вышел казус: кто-то из прихожан принес в мечеть скопированный на ксероксе круг, дети просили для дартса. И, на беду, в этот момент налетела милиция с очередным обыском. И тут уж, конечно, объявили, что в мечети исламисты проходят боевую подготовку.
Мужчины рассуждают:
— Вот по телевизору нам показывают, что в Свердловской области при церкви служитель организовал военный клуб и проводит с подростками патриотическую работу, учит их стрелять из пейнтбольных ружей. И это — хорошо.
Все знают: для закрытия вольноаульской мечети были совсем другие основания, гораздо более веские, чем бумажная детская мишень. Долгие годы имамом здесь был Муса Мукожев, амир кабардино-балкарского джамаата (общины верующих). На проповеди Мусы съезжались верующие со всех окраин. Мукожев с самого начала не подружился с официальным кабардинским Духовным управлением мусульман — из-за того, что, по его мнению, официальные имамы были корыстны до неприличия, безграмотны и в вопросах богословия придерживались примерно тех же взглядов, что и ФСБ.
Когда начались повальные обыски и нечеловеческие пытки, Муса долго стоял на позициях ненасилия, отчаянно спорил с другими духовными лидерами Кабарды, с Анзором Астемировым, в частности. Теперь Астемиров вместе с Басаевым проходит как организатор нападения на Нальчик. Чья взяла в том споре, понятно: в конце апреля 2005-го, за полгода до 13 октября, многие мужчины из Нальчика и из сел ушли в лес. Практически все они прошли через пытки в милиции, так что врага себе четко представляли. А Муса Мукожев с тех пор пропал.
И вот теперь 59 подсудимых боевиков. 95 погибших, если верить официальным данным. Вообще говоря, изначально число погибших было даже меньше — к застреленным непосредственно во время нападения добавились еще и те, кто умер в следственном изоляторе. Как, к примеру, Аслан Багов, шесть дней пролежавший в СИЗО в бессознательном состоянии.
Люди знают, что во время нападения действовал неписаный приказ для милиции: живых не брать. Этим объясняется, в частности, тот факт, что раненых были единицы. Убитые — в основном. Оксана Хамукова своего мужа Даниила собственными руками отбила у гаишников.
В то утро Даниил, как обычно, сделал намаз, позавтракал и пошел на работу. Оксана что-то делала по дому, когда началась стрельба. Телефон Даниила уже не отвечал — связь отключили. Тогда она взяла детей на руки (они маленькие, и не с кем было их оставить) и пошла искать его. Спустилась вниз и прямо во дворе увидела, как милиция линчует Даниила.
— Я не поняла сначала, что происходит, — вспоминает Оксана. — Только этот гаишник замахивается своим автоматом — и вниз, будто топором что-то рубит.
У Даниила уже было огнестрельное ранение в руку. А у гаишников, как ей сказали позже, просто патроны кончились. Но приказа они ослушаться не могли, было сказано: раненых не брать.
Далеко не все погибшие в том бою носили бороды, далеко не у всех было в руках оружие. Но каждый из них уже признан террористом, без всякого суда. Их тела уже сожжены, хотя родители время от времени еще получают официальные ответы, что суду предстоит разобраться, были они боевиками или нет.
С тех пор как было подавлено восстание, в Нальчике время от времени убивают мужчин. Так в декабре 2006 был убит Альберт Жикамуков, а летом этого года — Руслан Одижев. Их тела тоже сожжены, поскольку оба они признаны участниками нападения на город. Хотя никакого суда не было. Родственники хотят с этим вопросом разобраться. Как получается, что все, абсолютно все, кого убивает милиция, оказываются террористами?
Расула Кудаева в день нападения все соседи видели во дворе собственного дома. И он, в отличие от других, в лес не ушел. Его арестовали дома, 23 числа. Прямо из постели вытащили. А когда на следующий день к нему пришла Ирина Комиссарова, бесплатный адвокат, он уже решил подписывать признательные показания. Сказал только: «Второй такой ночи я не выдержу».
Комиссарова рассказывает:
— У него лицо уже было изуродовано, и прямо держаться он не мог. Их подвергали таким пыткам, про которые кавказский мужчина даже не может говорить вслух.
Кудаев — не единственный, кто покаялся. Очень многие вдруг припомнили за собой самые страшные грехи. У родственников есть диск, который удалось выкупить в СИЗО. На этом диске — фотографии задержанных мужчин после допросов. Глядя на эти фотографии, матери не узнавали своих сыновей.
Расул после уговоров адвоката написал заявление про пытки. Прокуратура после различных проверок установила, что Расул Кудаев сам бился об пол патрульной машины, которая за ним приехала. А милиция, наоборот, пыталась его уберечь.
Несколько раз суд выносил решения, что против тех, кто пытал Кудаева, надо возбуждать дело. Однако прокуратура снова и снова приходила к прежним выводам: никто его не пытал. Дело прошло все инстанции в России и ушло в Страсбург. Если теперь Страсбург признает факт пыток, то суд по делу о 13 октября столкнется с большими трудностями. Признательные показания Кудаева тогда придется аннулировать, а они ведь тесно сплетены с теми показаниями, что дают другие подсудимые.
В случае если дело Кудаева увенчается успехом, в Страсбург пойдут другие иски. В нальчикском СИЗО еще много тех, у кого целы пальцы.
Арсен Кудаев — брат Расула Кудаева. По спискам тоже проходит как ваххабит, но его пока еще не забрали. Он говорит:
— До 13 числа к нам в Хасанью приезжали из милиции. Собрали совет старейшин и сказали им: вот у вас столько-то ваххабитов в селе. Пожалуйста, обеспечьте все так, что, если будут их брать, чтобы никаких волнений и стихийных бедствий.
Старейшины тогда послали ментов подальше. Но с тех пор многое изменилось. И в уголовном деле по нападению на Нальчик 13 октября огромное количество соседских доносов. Потому что ведь выбор перед каждым стоял небольшой: или расскажешь про половину знакомых в поселке, что они террористы, или же хозяина заберут в шестой отдел как религиозного экстремиста. А вся округа знает, какими оттуда возвращаются люди. Уже полтора года прошло с тех пор, как сняли кабардинского министра МВД Шогенова, который в работе проповедовал средневековые принципы. И прокуратура стоит на том, что притеснения верующих — дела давно минувших дней. И молодой президент Каноков очень осторожно призывает прекратить преследования — но, похоже, попусту.
Арсен показывает деревянные двустворчатые двери в свой дом. Говорит:
— Давно бы поменял на железные. Но — опасно. Опять приедут с обыском, увидят железные двери. В трех местах прихватят сваркой и скажут: выходите, сдавайтесь. А то дом расстреляем.
В последний раз с обыском в доме у Арсена были в конце августа. Фатима, его мама, как раз готовила соленья на зиму. Вышла во двор и увидела, как в ворота ввалились вооруженные люди. Один наставил на нее автомат и заорал:
— Брось оружие!
Фатима испугалась и выронила нож. В доме опять ничего не нашли.
А в другой раз спецназовцы залетели не к Кудаевым, а к соседям, по ошибке. Сосед — немой, инвалид с детства. Он увидел оружие и от страха даже пробормотал что-то невнятное. Может, и заговорил бы, но жена спецназовцев прогнала. Сказала:
— Вы к Кудаевым? Так зачем к нам приперлись? Идите дальше.
Вся Хасанья обсуждала тот случай: даже немой у них заговорил. Но никто не смеялся, потому что уже бывало, что старики умирали после ночных обысков — от инфарктов и инсультов.
— Вот приезжали: армейский «Урал», спецназ весь по форме — в бронежилетах, в «сферах», с «мухами», — рассказывает Арсен про то, как проходят обыски. — В дом с криками вбегают, пугают. Я спросил одного прикомандированного, зачем они так. Он сказал: «Нас когда готовят к таким делам, всегда говорят: вы не думайте, что если из дома бабка выйдет или парень в тапочках, то все спокойно. Это они с виду только мирные».
Алена Ахкурбекова сама уговорила мужа Азамата сдаться. Тогда, тринадцатого числа, Азамат сделал утренний намаз, вернулся домой и сказал жене: «Что-то в мечети всех собирают. Сход села вроде бы». В Хасанье тогда решался вопрос по поводу административного подчинения Нальчику, и всех это сильно волновало.
Алена сказала: «Смотри — на работу не опоздай». И пошла заниматься своими делами. А потом по телевизору объявили, что ваххабиты налетели на Нальчик и свергают там конституционный строй. Алена искала мужа весь день, а вечером он вернулся домой сам, на своих ногах, вместе с соседом Зубером. Рассказал, что из мечети всех забрали и отвели на какую-то поляну в лесу. Там что-то рассказывали, даже оружие было, но Азамату с Зубером все это не понравилось. Они досидели на поляне до вечера, а как стемнело, отпросились домой — разговляться по мусульманскому обычаю: тогда был Рамадан. Их никто не держал.
Несколько дней спустя Алена узнала, что Азамат в розыске по причине нападения на Нальчик. Зубер, сосед, тоже был в розыске. Надо было срочно решать, что делать. Придумали сходить в милицию и все рассказать, как было. К делу привлекли знакомого милиционера (чтобы мужей не убили в превентивных целях). И Зубер с Азаматом пошли объясняться.
В милиции зафиксировали, что пришли они туда добровольно. Только явку с повинной поначалу отказались оформлять, потому что насчет вины все было непонятно. В чем их вина? Но все же забрали в отдел.
Это было девятого числа. И уже вечером женам позвонил адвокат, которого назначили задержанным. Сказал: «Как хотите — вытаскивайте их отсюда. С ними сейчас такое делать будут…».
Теперь у них, как и у остальных подсудимых, стандартные десять статей, включая угон автотранспорта и многочисленные убийства. И то, что всех, на ком нет крови, обещали отпустить, — выходит, болтовня.
Зато Ира Гулиева — в числе счастливых женщин: у нее муж Марат не погиб тогда и не сидит. Он ушел в лес после всего, хотя все соседи 13 числа его видели дома и даже просили съездить за детьми в детский сад. Но Марат теперь разыскивается как террорист, по причине чего ему приходится прятаться. Ира его и не осуждает, она знает, как уничтожают террористов по той самой схеме: подпирают дверь в квартиру длинной палкой. Или электросваркой заваривают, если дверь железная. Напротив окон сажают снайперов и во всеуслышание, в мегафон предлагают сдаться. А кто не сдался — тот сам виноват. Того расстреливают из танка, а потом показывают по Первому каналу.
Ольга Боброва
Материалы по региону: Кабардино-Балкария
25.10.2007
Алена сказала: «Смотри — на работу не опоздай». И пошла заниматься своими делами. А потом по телевизору объявили, что ваххабиты налетели на Нальчик и свергают там конституционный строй. Алена искала мужа весь день, а вечером он вернулся домой сам, на своих ногах, вместе с соседом Зубером. Рассказал, что из мечети всех забрали и отвели на какую-то поляну в лесу. Там что-то рассказывали, даже оружие было, но Азамату с Зубером все это не понравилось. Они досидели на поляне до вечера, а как стемнело, отпросились домой — разговляться по мусульманскому обычаю: тогда был Рамадан. Их никто не держал.
Несколько дней спустя Алена узнала, что Азамат в розыске по причине нападения на Нальчик. Зубер, сосед, тоже был в розыске. Надо было срочно решать, что делать. Придумали сходить в милицию и все рассказать, как было. К делу привлекли знакомого милиционера (чтобы мужей не убили в превентивных целях). И Зубер с Азаматом пошли объясняться.
В милиции зафиксировали, что пришли они туда добровольно. Только явку с повинной поначалу отказались оформлять, потому что насчет вины все было непонятно. В чем их вина? Но все же забрали в отдел.
Это было девятого числа. И уже вечером женам позвонил адвокат, которого назначили задержанным. Сказал: «Как хотите — вытаскивайте их отсюда. С ними сейчас такое делать будут…».
Теперь у них, как и у остальных подсудимых, стандартные десять статей, включая угон автотранспорта и многочисленные убийства. И то, что всех, на ком нет крови, обещали отпустить, — выходит, болтовня.
Зато Ира Гулиева — в числе счастливых женщин: у нее муж Марат не погиб тогда и не сидит. Он ушел в лес после всего, хотя все соседи 13 числа его видели дома и даже просили съездить за детьми в детский сад. Но Марат теперь разыскивается как террорист, по причине чего ему приходится прятаться. Ира его и не осуждает, она знает, как уничтожают террористов по той самой схеме: подпирают дверь в квартиру длинной палкой. Или электросваркой заваривают, если дверь железная. Напротив окон сажают снайперов и во всеуслышание, в мегафон предлагают сдаться. А кто не сдался — тот сам виноват. Того расстреливают из танка, а потом показывают по Первому каналу.
Ольга Боброва
Материалы по региону: Кабардино-Балкария
25.10.2007
Комментариев нет:
Отправить комментарий